воскресенье, 30 ноября 2008
один душу спасает, другой тело бережет...
А то, что было дальше в Валахии - дальше читать здесь
воскресенье, 23 ноября 2008
один душу спасает, другой тело бережет...
В маленький город приходит война.
И, неважно, где и когда находится этот маленький город: возвышается ли над красными черепичными крышами ажурный шпиль ратуши с причудливыми флюгерами, звенит ли колокол в костеле рядом с белостенными домиками... а может в городке недавно облетел абрикосовый цвет и звенят-поют арыки, напоенные недавним ливнем?
В городок приходит война и те, кто мог убежать - бегут - в лес, в поле, в степь, бросив дома и хозяйство... реже - семьи.
А лица чужаков кажутся странными жуткими карнавальными масками на Пляске Смерти или же вовсе мордами нелюдей.
А еще -- омерзительный запах гари висит в воздухе. Днями, неделями. Иногда долго после того, как уйдут чужие и вернется жизнь. Запах остается, как остается невольная дрожь от тяжелых шагов за дверью.
И, неважно, где и когда находится этот маленький город: возвышается ли над красными черепичными крышами ажурный шпиль ратуши с причудливыми флюгерами, звенит ли колокол в костеле рядом с белостенными домиками... а может в городке недавно облетел абрикосовый цвет и звенят-поют арыки, напоенные недавним ливнем?
В городок приходит война и те, кто мог убежать - бегут - в лес, в поле, в степь, бросив дома и хозяйство... реже - семьи.
А лица чужаков кажутся странными жуткими карнавальными масками на Пляске Смерти или же вовсе мордами нелюдей.
А еще -- омерзительный запах гари висит в воздухе. Днями, неделями. Иногда долго после того, как уйдут чужие и вернется жизнь. Запах остается, как остается невольная дрожь от тяжелых шагов за дверью.
воскресенье, 16 ноября 2008
один душу спасает, другой тело бережет...
Ты следуешь за мной как тень - утром, во время обхода, днем, когда раздают остывшую тюрю, вечером, когда мои пальцы уже перестают сгибаться во время перебора брюквы при кухне. За тобой так же неотступно следует огромный белый пес - не похожий на других из своры, молчаливый, настороженный. Ни одного -- даже приглушенного рыка.
Сколько я видела его в деле - один бесшумный прыжок, и...
Каждый раз, когда ты подходишь ближе, чем на десять шагов, у меня в голове начинает роиться хоровод образов.
Картины, которые я не видела никогда, и не могла видеть -- светлый осенний лес и увядшая листва буков, сминаемая осторожной поступью лошадей, улыбку незнакомого -- и такого узнаваемого черноволосого мальчишки, протяжные крики птиц, которым мы пытаемся подражать - не очень удачно.
Странное чувство -- видеть врага, и в то же время мучительно пытаться нащупать связующую вас нить, как если бы она была зримой и осязаемой, она была натянута недостаточно туго.
Нет никаких поблажек, и ты не пытаешься -- пока не пытаешься, задержать меня, если я прохожу мимо. Пока.
Лишь пристальная слежка.
Сколько я видела его в деле - один бесшумный прыжок, и...
Каждый раз, когда ты подходишь ближе, чем на десять шагов, у меня в голове начинает роиться хоровод образов.
Картины, которые я не видела никогда, и не могла видеть -- светлый осенний лес и увядшая листва буков, сминаемая осторожной поступью лошадей, улыбку незнакомого -- и такого узнаваемого черноволосого мальчишки, протяжные крики птиц, которым мы пытаемся подражать - не очень удачно.
Странное чувство -- видеть врага, и в то же время мучительно пытаться нащупать связующую вас нить, как если бы она была зримой и осязаемой, она была натянута недостаточно туго.
Нет никаких поблажек, и ты не пытаешься -- пока не пытаешься, задержать меня, если я прохожу мимо. Пока.
Лишь пристальная слежка.
суббота, 25 октября 2008
один душу спасает, другой тело бережет...
Листы бумаги, разбросанные по полу.
Свечи, только зажжёные и огарки, по всей комнате.
Бешенные мысли.
Жизнь за жизнью пролетают в сознании за считанные мгновения.
Понять, сложить, протянуть единую нить.
Не сходится. Выпадают фрагменты. Я пытаюсь искать их, но, кажется, тону в этом бреду.
Свечи, только зажжёные и огарки, по всей комнате.
Бешенные мысли.
Жизнь за жизнью пролетают в сознании за считанные мгновения.
Понять, сложить, протянуть единую нить.
Не сходится. Выпадают фрагменты. Я пытаюсь искать их, но, кажется, тону в этом бреду.
пятница, 24 октября 2008
один душу спасает, другой тело бережет...
В твоих изящных руках - кисть мелькает как крылья бабочки. Строгий взгляд серых глаз.
Под одним этим взглядом - застываешь, не в силах пошевелиться.Только губы дрогнут, отвечая улыбкой на улыбку.
Теплое вино.Тонкие прозрачные ломтики сыра. Теплый плед на обнаженные плечи - после ледяного ветра.
Невесомая, невидимая граница, начертанная между нами в воздухе - как обоюдоострый меч, положенный поперек ложа. Почему?
Под одним этим взглядом - застываешь, не в силах пошевелиться.Только губы дрогнут, отвечая улыбкой на улыбку.
Теплое вино.Тонкие прозрачные ломтики сыра. Теплый плед на обнаженные плечи - после ледяного ветра.
Невесомая, невидимая граница, начертанная между нами в воздухе - как обоюдоострый меч, положенный поперек ложа. Почему?
суббота, 04 октября 2008
один душу спасает, другой тело бережет...
Кто сказал, что в новую жизнь мы приходим в том же обличие?
Новая маска путает всех и тебя самого, память подёрнута туманом. Ты идёшь в толпе, ища тех, кого знал когда-то, но постоянно ошибаешься, потому что твой нюх уже не тот. Всё не так, и только в душе ты по-прежнему равно волк.
Так не бывает? Не убеждай себя и не давай убедить себя другим. Вспомни свои сны, где ты снова свободен, где будет лес и крепость.
Эта странная жизнь пройдёт, и ты вернёшься прежним.
Новая маска путает всех и тебя самого, память подёрнута туманом. Ты идёшь в толпе, ища тех, кого знал когда-то, но постоянно ошибаешься, потому что твой нюх уже не тот. Всё не так, и только в душе ты по-прежнему равно волк.
Так не бывает? Не убеждай себя и не давай убедить себя другим. Вспомни свои сны, где ты снова свободен, где будет лес и крепость.
Эта странная жизнь пройдёт, и ты вернёшься прежним.
вторник, 30 сентября 2008
один душу спасает, другой тело бережет...
Взгляд в пол, моим движением закушенные губы.
- Доня, veveriţa, что?
- Я не поеду.
Присаживаюсь на пол, так, чтобы наши лица оказались вровень.
- Отец тебя зовет, белочка. Он стосковался по тебе.
- Он не отец мне больше...! -- резкий поворот головы, косы падают из-под узорчатой молдавской шапки на худенькие плечи. - Он.. он... не хотел больше нас видеть. Он... уехал.
Что сказать тебе, маленькая белочка? Солгать? Ты слишком хорошо чувствуешь ложь.
-- Доня, он тебя никогда не бросит. Ты ведь помнишь? -- я ставлю ее напротив зеркала. -- Посмотри, вот эта маленькая родинка на щеке - от меня, и вот здесь, такие же ямочки, когда улыбаешься, а вот губы, и вгзгляд - твоего отца. Его часть и моя часть. Вот здесь -- я кладу руку напротив ее сердечка - оно бьется часто-часто, как у мышонка или птенца -- мы никогда не поссоримся. Ты ведь не можешь быть в ссоре сама с собой?
Все еще смотришь неверяще, непонимающе. Обнимаю за плечи.
- Я люблю тебя, белочка... И он любит...
- Доня, veveriţa, что?
- Я не поеду.
Присаживаюсь на пол, так, чтобы наши лица оказались вровень.
- Отец тебя зовет, белочка. Он стосковался по тебе.
- Он не отец мне больше...! -- резкий поворот головы, косы падают из-под узорчатой молдавской шапки на худенькие плечи. - Он.. он... не хотел больше нас видеть. Он... уехал.
Что сказать тебе, маленькая белочка? Солгать? Ты слишком хорошо чувствуешь ложь.
-- Доня, он тебя никогда не бросит. Ты ведь помнишь? -- я ставлю ее напротив зеркала. -- Посмотри, вот эта маленькая родинка на щеке - от меня, и вот здесь, такие же ямочки, когда улыбаешься, а вот губы, и вгзгляд - твоего отца. Его часть и моя часть. Вот здесь -- я кладу руку напротив ее сердечка - оно бьется часто-часто, как у мышонка или птенца -- мы никогда не поссоримся. Ты ведь не можешь быть в ссоре сама с собой?
Все еще смотришь неверяще, непонимающе. Обнимаю за плечи.
- Я люблю тебя, белочка... И он любит...
один душу спасает, другой тело бережет...
В чересполосице туч июльского - почти августовского неба странно и неестественно не видеть звезд. И твоей не видеть.
Даже взаветные четыре утра.
Я спотыкаюсь на ровном месте, слыша твой голос, видя твой силуэт. Зная, что это не ты. Теперь уже точно неотвратимо зная, что это не можешь быть ты.
Не дотянуться. Не притронуться. Не заговорить.
Не ссора, не обиды, не расстояния - ах, эти чертовы расстояния... Не они тому виной.
Не-возможность. Не-отвратимость.
Одно сплошное, бесконечное "нет" нависает надо мной дамокловым мечом.
Потому что нет - это уже на всей земле, под любыми небесами "нет".
Я бесконечно, эгоистично, самозабвенно хочу, чтобы это ты терял меня. Ты. А не я. Я шепотом говорю тебе об этом каждую ночь. Слышишь?
Мир собирается в тугой комок, трескается и лопается в руках со звоном стеклянного бокала. Снова. Как тогда, в последнюю, тысячу раз проклятую уже мной ссору, после которой я лишь встречалась с тобой глазами, и тут же отводила их.
Я стряхиваю с руки осколки стекла.
Даже в
Я спотыкаюсь на ровном месте, слыша твой голос, видя твой силуэт. Зная, что это не ты. Теперь уже точно неотвратимо зная, что это не можешь быть ты.
Не дотянуться. Не притронуться. Не заговорить.
Не ссора, не обиды, не расстояния - ах, эти чертовы расстояния... Не они тому виной.
Не-возможность. Не-отвратимость.
Одно сплошное, бесконечное "нет" нависает надо мной дамокловым мечом.
Потому что нет - это уже на всей земле, под любыми небесами "нет".
Я бесконечно, эгоистично, самозабвенно хочу, чтобы это ты терял меня. Ты. А не я. Я шепотом говорю тебе об этом каждую ночь. Слышишь?
Мир собирается в тугой комок, трескается и лопается в руках со звоном стеклянного бокала. Снова. Как тогда, в последнюю, тысячу раз проклятую уже мной ссору, после которой я лишь встречалась с тобой глазами, и тут же отводила их.
Я стряхиваю с руки осколки стекла.
пятница, 26 сентября 2008
один душу спасает, другой тело бережет...
Тысяча тропинок. Тысяча разных путей.
И слишком мало из них идут рядом с тобой.
Я тысячу раз хотела вернуться и выбрать другой путь... Отступить, уйти. Но.. виток, еще виток поворота - и ты выходишь навстречу.
Мы не заслужили, возможно, быть вместе, но встреча слишком желанна.
Я -- мятущаяся -- нахожу мир только рядом с тобой.
И сегодня -- сейчас -- впервые за долгое время этот мир со мной. И ты рядом. И я засыпаю счастливой.
И слишком мало из них идут рядом с тобой.
Я тысячу раз хотела вернуться и выбрать другой путь... Отступить, уйти. Но.. виток, еще виток поворота - и ты выходишь навстречу.
Мы не заслужили, возможно, быть вместе, но встреча слишком желанна.
Я -- мятущаяся -- нахожу мир только рядом с тобой.
И сегодня -- сейчас -- впервые за долгое время этот мир со мной. И ты рядом. И я засыпаю счастливой.
один душу спасает, другой тело бережет...
Свет. Тёплые, но чужие огни вечернего города. Пока чужие.
Непривычно после морской качки ступить на землю. Мы должны были прибыть ещё днём, и сейчас почти никого нет на причале, отчаялись, разошлись по домам.
Но я замечаю на скамейке одинокий силуэт. Ты всё ещё смотришь растерянно.
"Да, это я", - пролетает мысль.
Замереть.
На мгновение.
Сорваться с места.
Навстречу.
Непривычно после морской качки ступить на землю. Мы должны были прибыть ещё днём, и сейчас почти никого нет на причале, отчаялись, разошлись по домам.
Но я замечаю на скамейке одинокий силуэт. Ты всё ещё смотришь растерянно.
"Да, это я", - пролетает мысль.
Замереть.
На мгновение.
Сорваться с места.
Навстречу.
вторник, 23 сентября 2008
один душу спасает, другой тело бережет...
Я снова вижу на перекрестке твой знакомый силуэт, сердце радостно замирает и я бросаюсь перехватить. Еле успеваю отскочить от края дороги - мимо проносятся машины. И только потом вспоминаю, что тебя не должно и не может быть здесь.
Может быть расстояние и и желание видеть тебя порождает двойников?
Может быть расстояние и и желание видеть тебя порождает двойников?
пятница, 19 сентября 2008
один душу спасает, другой тело бережет...
Без тебя... трудно. Нет, не жить -- создавать, гулять, смеяться. Я привыкла, что рядом -- ты.
Невыносимо осознавать, что разделяет не расстояние, а что-то еще. Обстоятельства. Не прикоснуться. Не обнять. Не поговорить - даже уже не черкнуть строчку. Хотя надо совсем немного -- взгляд, привычный почерк в письмах, привычный силуэт в полутьме аллей.
Осознание, что я проживу без твоих поцелуев и твоей любви, но не проживу без этого -- без смеха на двоих, маленьких кафе, дождя и сцепленных рук.
Невыносимо осознавать, что разделяет не расстояние, а что-то еще. Обстоятельства. Не прикоснуться. Не обнять. Не поговорить - даже уже не черкнуть строчку. Хотя надо совсем немного -- взгляд, привычный почерк в письмах, привычный силуэт в полутьме аллей.
Осознание, что я проживу без твоих поцелуев и твоей любви, но не проживу без этого -- без смеха на двоих, маленьких кафе, дождя и сцепленных рук.
вторник, 16 сентября 2008
один душу спасает, другой тело бережет...
Пустой дом, пустые улицы. Где ты?
За эти стены проникают лишь слухи, и те редки.
За долгие дни мне лишь раз показалось, что мимо окна прошла ты. Но всего лишь тень, а остальное дорисовало воображение.
Ты нужна мне, но пока не дано коснуться твоих рук, губ... Ты далеко. Это не расстояние виновато. Жестокая игра обстоятельств.
Мне хочется вырваться отсюда, но шансов немного. И всё же пытаюсь зацепиться за малейшую ниточку.
За эти стены проникают лишь слухи, и те редки.
За долгие дни мне лишь раз показалось, что мимо окна прошла ты. Но всего лишь тень, а остальное дорисовало воображение.
Ты нужна мне, но пока не дано коснуться твоих рук, губ... Ты далеко. Это не расстояние виновато. Жестокая игра обстоятельств.
Мне хочется вырваться отсюда, но шансов немного. И всё же пытаюсь зацепиться за малейшую ниточку.
воскресенье, 14 сентября 2008
один душу спасает, другой тело бережет...
За столько встреч и разлук я привыкла к мысли, что дом остался где-то за спиной. Там, где резная колыбель, и бессмертники. И дом был там - где был ты. Обшарпаные стены гостиниц Праги, маленький домик на берегу Констанцы, изысканные клетки Монмартра, роскошный дом в Варшаве...
Наш дом. Это так непривычно говорить... Каким он будет. Будет ли?
Легкий табачный дым на стене с причудливыми рисунками... Метание светлых штор. Изящная шкатулка возле зеркала и бусы. Подсвечники по стенам и мех на полу... И запах дождя и осенних листьев -- в окно...
Наш дом. Это так непривычно говорить... Каким он будет. Будет ли?
Легкий табачный дым на стене с причудливыми рисунками... Метание светлых штор. Изящная шкатулка возле зеркала и бусы. Подсвечники по стенам и мех на полу... И запах дождя и осенних листьев -- в окно...
суббота, 13 сентября 2008
один душу спасает, другой тело бережет...
Хочу к тебе-к-тебе-к тебе...
Невыносимо. Сегодня, сейчас.
Забыться. В губах, в руках - поцелуями стирая, сжигая прошлые обиды... Ты и я. Огонь и ветер...
Сердце мое. Черноглазый или зеленоглазый - все равно какой ты протягивает мне руку. Двоедушники учатся жить -- разными.
Стоит вспомнить твой взгляд, твою улыбку - и улыбка касается уже моих губ.
Наверное и правда - для зинэ, так же как и для таких как ты -- крылатых -- время и память - не бывают в прошлом. Они помнят так, как если бы проживали все сейчас.
Именно поэтому так горьки и незаживающи все раны в сердце. Именно поэтому так улыбчиво мимолетное счастье вдвоем.
Невыносимо. Сегодня, сейчас.
Забыться. В губах, в руках - поцелуями стирая, сжигая прошлые обиды... Ты и я. Огонь и ветер...
Сердце мое. Черноглазый или зеленоглазый - все равно какой ты протягивает мне руку. Двоедушники учатся жить -- разными.
Стоит вспомнить твой взгляд, твою улыбку - и улыбка касается уже моих губ.
Наверное и правда - для зинэ, так же как и для таких как ты -- крылатых -- время и память - не бывают в прошлом. Они помнят так, как если бы проживали все сейчас.
Именно поэтому так горьки и незаживающи все раны в сердце. Именно поэтому так улыбчиво мимолетное счастье вдвоем.
один душу спасает, другой тело бережет...
Нить разлуки - натянутою струной между сердцами. Шаг вправо или влево - раздирает грудь.
Остается идти лишь прямо?
А на губах поселился смех - вопреки.
Я влюблена в тебя. Сегодня, вчера - пятьсот лет назад и до конца времен.
Я дотянусь до твоего сердца и нить растает под пальцами. Нет, не прыгнуть вниз, в зеленую воду, а лишь полететь. Пока ты есть, я не упаду. Не в этот раз.
Остается идти лишь прямо?
А на губах поселился смех - вопреки.
Я влюблена в тебя. Сегодня, вчера - пятьсот лет назад и до конца времен.
Я дотянусь до твоего сердца и нить растает под пальцами. Нет, не прыгнуть вниз, в зеленую воду, а лишь полететь. Пока ты есть, я не упаду. Не в этот раз.
четверг, 11 сентября 2008
один душу спасает, другой тело бережет...
У заботы - две стороны. У второй слишком много имён и характеров, и она не несёт спокойствия.
Тонкая Грань. Надо идти точно по ней. Шаг в любую сторону что-то ломает.
Но мы так не умеем.
Переиграли, перестарались. И всё летит кувырком.
Забота становится проклятьем.
Но мы не понимаем. Нам кажется мало уже совершённого.
Жизнь подчиняется одной навязчивой идее, итог которой - отчаяние.
Тонкая Грань. Надо идти точно по ней. Шаг в любую сторону что-то ломает.
Но мы так не умеем.
Переиграли, перестарались. И всё летит кувырком.
Забота становится проклятьем.
Но мы не понимаем. Нам кажется мало уже совершённого.
Жизнь подчиняется одной навязчивой идее, итог которой - отчаяние.
вторник, 09 сентября 2008
один душу спасает, другой тело бережет...
Дождь, дождь...
Нескончаемый поток, такой, что спускаясь с крыльца, оказываешься по щиколотку в воде...
Я люблю танцевать под дождем, помнишь?
Прощальные, последние в году запахи озона, раскаты грома, всполохи зарниц.
Ночая гроза.
Я люблю ночные грозы и боюсь их. Они - как ты.
Ты сын гроз, их суть... Я не встречала человека, более тебя являвшегося частью непогоды, живущего грозой.
Яркая вспышка молнией памяти - и я словно снова вижу тебя возле узорчатого проема окна, и небо черное, как и твои глаза. Серебряные искры в них - и зарницы в небе. Ты сердишься, хмуришься, гневаешься на меня.
Мне бы бояться - а я не могу, невыносимо хочется целовать тебя в эти сурово сжатые губы.
Нескончаемый поток, такой, что спускаясь с крыльца, оказываешься по щиколотку в воде...
Я люблю танцевать под дождем, помнишь?
Прощальные, последние в году запахи озона, раскаты грома, всполохи зарниц.
Ночая гроза.
Я люблю ночные грозы и боюсь их. Они - как ты.
Ты сын гроз, их суть... Я не встречала человека, более тебя являвшегося частью непогоды, живущего грозой.
Яркая вспышка молнией памяти - и я словно снова вижу тебя возле узорчатого проема окна, и небо черное, как и твои глаза. Серебряные искры в них - и зарницы в небе. Ты сердишься, хмуришься, гневаешься на меня.
Мне бы бояться - а я не могу, невыносимо хочется целовать тебя в эти сурово сжатые губы.
понедельник, 08 сентября 2008
один душу спасает, другой тело бережет...
Возможно, моя любовь не из тех, что привыкли видеть и понимать как любовь.
Я многого не прощаю, я не принимаю многого, я свободолюбива.
Я не стремлюсь "принадлежать" и "обладать".
Хранить - да.
Возможно, я буду сходить с ума от тоски, от ощущения порванной нити... но я не буду тревожить этим тебя. И я найду силы быть без тебя, если ты жив.
Я многого не прощаю, я не принимаю многого, я свободолюбива.
Я не стремлюсь "принадлежать" и "обладать".
Хранить - да.
Возможно, я буду сходить с ума от тоски, от ощущения порванной нити... но я не буду тревожить этим тебя. И я найду силы быть без тебя, если ты жив.
суббота, 06 сентября 2008
один душу спасает, другой тело бережет...
Я ушла из замка тогда, на рассвете, и не хотела возвращаться. Блуждала по лесу. По тропкам, по которым привыкла ходить вдвоем с тобой и по зарослям в которых привыкла прятаться одна.
Я помню молочно-белый туман, такой мягкий, что в него хотелось закутаться как в одеяло. Спрятаться.
Нет, не было тоски и сожаления. Уже нет. Не было даже побега. Я просто скользнула в туман и растворилась.
Я вернулась, да.. спустя несколько дней. И мне показалось, что ты даже не заметил моего отсутствия.
Но я ошиблась.
Я помню молочно-белый туман, такой мягкий, что в него хотелось закутаться как в одеяло. Спрятаться.
Нет, не было тоски и сожаления. Уже нет. Не было даже побега. Я просто скользнула в туман и растворилась.
Я вернулась, да.. спустя несколько дней. И мне показалось, что ты даже не заметил моего отсутствия.
Но я ошиблась.