один душу спасает, другой тело бережет...
Взгляд в пол, моим движением закушенные губы.
- Доня, veveriţa, что?
- Я не поеду.
Присаживаюсь на пол, так, чтобы наши лица оказались вровень.
- Отец тебя зовет, белочка. Он стосковался по тебе.
- Он не отец мне больше...! -- резкий поворот головы, косы падают из-под узорчатой молдавской шапки на худенькие плечи. - Он.. он... не хотел больше нас видеть. Он... уехал.
Что сказать тебе, маленькая белочка? Солгать? Ты слишком хорошо чувствуешь ложь.
-- Доня, он тебя никогда не бросит. Ты ведь помнишь? -- я ставлю ее напротив зеркала. -- Посмотри, вот эта маленькая родинка на щеке - от меня, и вот здесь, такие же ямочки, когда улыбаешься, а вот губы, и вгзгляд - твоего отца. Его часть и моя часть. Вот здесь -- я кладу руку напротив ее сердечка - оно бьется часто-часто, как у мышонка или птенца -- мы никогда не поссоримся. Ты ведь не можешь быть в ссоре сама с собой?
Все еще смотришь неверяще, непонимающе. Обнимаю за плечи.
- Я люблю тебя, белочка... И он любит...
- Доня, veveriţa, что?
- Я не поеду.
Присаживаюсь на пол, так, чтобы наши лица оказались вровень.
- Отец тебя зовет, белочка. Он стосковался по тебе.
- Он не отец мне больше...! -- резкий поворот головы, косы падают из-под узорчатой молдавской шапки на худенькие плечи. - Он.. он... не хотел больше нас видеть. Он... уехал.
Что сказать тебе, маленькая белочка? Солгать? Ты слишком хорошо чувствуешь ложь.
-- Доня, он тебя никогда не бросит. Ты ведь помнишь? -- я ставлю ее напротив зеркала. -- Посмотри, вот эта маленькая родинка на щеке - от меня, и вот здесь, такие же ямочки, когда улыбаешься, а вот губы, и вгзгляд - твоего отца. Его часть и моя часть. Вот здесь -- я кладу руку напротив ее сердечка - оно бьется часто-часто, как у мышонка или птенца -- мы никогда не поссоримся. Ты ведь не можешь быть в ссоре сама с собой?
Все еще смотришь неверяще, непонимающе. Обнимаю за плечи.
- Я люблю тебя, белочка... И он любит...